За ними в подземный зал входят еще…

Великаны! Да к черту их. Против нас сейчас один очень сильный чернокнижник и двое колдунов из иного мира, искусность которых неизвестна, но они всяко опаснее громадных змеелюдов в черных плащах и с масками на мордах. Я не высматривал, сколько же их входит через раскуроченную дверь, потому как не сомневался, что сдержу любое число. После боя-то у внешней стены замка!

Отныне и я невероятно смертоносен. Слуга Люцифера и ключ его в наш мир, я проклят… А, в Преисподнюю все мысли!

Кроме мыслей про магов! Я должен бить первым! Рванул к стене, где еще держался пятачок вековечного подземного мрака, что терпел поражение и отступал под напором многочисленных фонарей и светильников, вторгшихся в его царство. Тьма еще оставалась в «театре», я слился с ней, окунувшись в серую хмарь и бесцветный мир.

Незримый, кинулся на врага. Не думая о Тейвиле — Бездушном, как его обозвала Лилит, я атаковал колдунов. Сейчас именно они главная угроза! Я проскочил мимо Ричарда, поймав его взгляд, словно он мог уследить за мной. Невероятно! Он не должен был заметить! А впрочем… не до Тейвила!

Я вонзил саблю под сердце иного. Ужас, смешанный с неверием в собственную смерть, в его глазах за миг до того, как они остекленели. Но я не видел уже этого, вгоняя сталь бракемарта под ребра второму офицеру.

Следующий — чернокнижник с посохом! Он вскинул руки, как будто отмахивался от оседающих на пол мертвецов. Я взмахнул саблей, чтоб разрубить, как арбуз на ярмарке, накрытую капюшоном голову колдуна с вытянувшимся от страха ликом многомудрого старца.

Сталь зазвенела от удара о сталь. Шпага Ричарда Тейвила, что вырос меж мной и чернокнижником, отвела удар сабли. Не всякая шпага осталась бы целой после столь мощного удара. Я вложил в этот выпад многое — ярость и широкий взмах, но клинок арнийца выдержал.

Проклятье! Откуда Тейвил взялся? Как увидел меня? Но он прямо предо мной! Изводит взглядом нечеловеческих глаз с почерневшими белками без зрачков. Невозможно, однако Бездушный — тут! Прикрыл чернокнижника!

Сталь звонко бьется о сталь. Бракемарт напирает, я наседаю с неистовством рассвирепевшего тигра, у коего увели из-под носа добычу, только орденский маг уже недосягаем. Шпага Тейвиала соткала непреодолимую стальную стену. О! Теперь его выпад, другой! Я принял на кинжал и отвел в сторону почти незамеченный укол. Поймал его в последний момент! Да на! Получи взамен!

Арниец отвел и этот удар. Ответил сам. Я поймал его выпад на скрещенные кинжал и саблю, попытавшись сцепить вражий клинок со своим оружием и, уведя в сторону, вырвать его из рук. Но Тейвил успел выхватить шпагу из почти сжавшихся стальных клещей. Он холодно улыбнулся, оценив мою попытку обезоружить, и сам ринулся в атаку.

Тогда, на башне Черного замка, где довелось довершить бой с Тейвилом, я сражался на пределе сил, и думаю, что тогда арниец не ставил целью сразить меня, а только гнал наверх, где поджидал великий магистр с дюжиной приспешников Низверженного. Но сейчас по-другому.

Нынче мы бились на равных: Бездушный, тот, кто присягнул возвратившемуся богу, и я, склонившийся пред Сатаной. Тогда у меня почти не было шансов, а теперь уничтожу сию нечисть, в которую превратился мой друг. Но что бы я мог без силы Люцифера?

Проклятый пепел! Ничего! Озлившись, обрушил на арнийца вихрь ударов. Он попятился, позволив увидеть орденского чернокнижника, поднявшего посох, чье навершие озарилось белым сиянием.

Оглушительный грохот, как небесный раскат, прогремевший прямо над ухом! И вспышка холодного белого света! Они обрушились на меня, отняв все прочее, что окружало, даже схватку с нечистью в облике Ричарда Тейвила.

Я обнаружил себя лежащим на животе и уткнувшимся лицом в камень пола рядом с красным крестом, что высится меж двух других. Изрядно ж отбросило: на пару десятков шагов. Как беспомощного кутенка, швырнули в сторону! В голове гудит, с уголка рта потекла кровь.

Серый туман исчез и черно-серые тона тоже; подземелье осветилось рыжеватым живым огнем. Магия Низверженного, его белое, как будто пришедшее со снежной пустыни сияние вышвырнуло меня из укровища дьявольской тьмы. Попытавшись дотянуться до нее, я не почувствовал ничего, кроме пустоты. Кровь и песок! Вспышка белого свечения выжгла из меня воровские Дары!

Проклятье! Лишь бы ненадолго. Ничего не получится без благосклонности Харуза и проклятой силы Люцифера.

Вскакивать и продолжать бой я не торопился. Арнийца тоже помяло, словно в кулаке гиганта. Стоит на карачках, трясет башкой… Но нет! Встает! Проклятый пепел! Я заставил разбитое тело подняться на ноги. Хвала Харузу! Вроде бы цел!

Бездушный посмотрел на мага, позади которого, пораскидав невысокие лавки, застыли две дюжины змеелюдов — великаны в черных плащах. Маг поднял левую руку, и Бездушный, спрятав шпагу в ножны, отступил к иномирцам.

Орденский колдун говорить вздумал! А что там Томас Велдон?

Он и тени времени даром не теряли. Церковник — без повязки. Опустил взор на жертву, застыв над головой бедняги-солдата, и держит над ним обращенные к лику несчастного ладони. Твердит что-то на незнаемом языке. Очнувшийся пленник мотает головой и мычит, не в силах закричать, только кляпа во рту нет, его заткнула черная магия Неакра.

Тени держат солдата, прижав запястья к полу, чтоб не мог размахивать широко раскинутыми руками, хоть тот и пытался. Но туловищем уже не дергает, как и ногами; их свели вместе. Из-под сапог вырастает горящий светом возвратившегося бога белый круг с вписанной в него пятиконечной звездой. Пентаграмма! Ведьмина звезда! Она увеличивалась в размере с каждым ударом сердца.

А на груди жертвы покоится золотое Распятие.

— Довольно! — Голос чернокнижника принадлежал старцу, полному жизни и отнюдь не сломленному годами. — Я пришел со словом!

Оглянувшись, я поймал умоляющий взгляд Алисы: «Не верь им!»

— Я первый приор ордена. Имя мое Иргат!

Маг перешагнул через труп сраженного мной офицера.

— Не приближайся! — крикнул я, ткнув в сторону чернокнижника острием сабли.

— Хорошо, — легко согласился он; остановился, поставив перед собой посох. — Великий Господин послал меня.

Негромкая речь, подхваченная колдовством, была отлично слышна любому в подземном «театре». Откинув капюшон рясы, приор Иргат показал иссушенное годами худое лицо с короткой, зауженной книзу белой бородой и совершенно седые прямые волосы, опускавшиеся до плеч.

— Зачем? — вот мне пришлось общаться чуть ли не криком.

— Первая кровь в тебе очень сильна! А еще мы ощущаем магию, что принес орк. Нуроггом его звали? Ты знаешь, где он?

Я с подозрением косился на великанов в стальных звериных масках и черных плащах да на Тейвила. Как будто покорно ждут, пока орденский приор выговорится. Но не забалтывает ли он? Не готовится ли под прикрытием этого разговора неприятный сюрприз?